Красный шторм поднимается - Страница 249

249

– О'кей, мы выходим через десять минут. Конец связи. – Эдварде разобрал антенну и уложил рацию в вещмешок. – Итак, нам нужно уходить с этого горного курорта. Сержант Николе?

– Да, сэр? – Николе и Смит подошли вместе.

– Вас не проинструктировали относительно предстоящей задачи?

– Никак нет, сэр. Нам приказали помогать вашей группе и ждать дальнейших указаний. – Эдварде уже видел планшет сержанта с картами всего западного побережья Исландии, однако на всех картах – кроме той, где обозначалась зона выброски парашютного десанта, – не было ни единой пометки. Разумеется, цель предстоящей разведки побережья была очевидной, верно? Лейтенант достал свою тактическую карту и прикинул маршрут продвижения на запад.

– О'кей, мы разделимся на пары. Сержант Смит, вы пойдете впереди с одним из наших новых друзей. Николе вместе с Роджерсом будут прикрывать нас с тыла. У обеих групп есть рации, я возьму третью, и со мной будут остальные. Всем оставаться в пределах видимости. Постараемся по мере возможности двигаться по возвышенностям. Первая дорога с твердым покрытием, которую нам придется пересечь, находится в десяти милях отсюда. Если заметите что-нибудь, тут же найдите укрытие и доложите мне. Нам приказано всячески избегать контактов, так что безо всякого геройства, понятно? Отлично, выходим через десять минут. – Эдварде начал собирать свое снаряжение.

– Куда мы идем, Майк? – спросила Вигдис.

– В Стиккисхольмур, – ответил он. – Как ты себя чувствуешь?

– От вас не отстану. – Она села рядом с ним. – А когда придем в Стиккисхольмур?

– Этого мне не сказали, – улыбнулся Майк.

– Почему тебе ничего не говорят?

– Из соображений безопасности. Это означает, чем меньше мы знаем, тем для нас лучше.

– Глупо, – отозвалась она и пожала плечами. Эдварде не знал, как объяснить ей, что она одновременно и права и ошибается.

– Похоже, когда мы придем туда, можно будет снова начать думать о нормальной жизни. Ее лицо изменилось.

– А что такое нормальная жизнь, Майкл? Еще один разумный вопрос, подумал Эдварде. Но сейчас я слишком занят, чтобы размышлять об этом.

– Посмотрим.

Стендаль, Германская Демократическая Республика

Битва за Хамельн и битва за Ганновер слились, по сути дела, в одно сражение. Два часа назад войска НАТО отступили на запад, к югу от огромного промышленного города, что позволило им сократить линию фронта и укрепить позиции. Советские части осторожно продвигались вперед, опасаясь очередной немецкой ловушки. Алексеев и главнокомандующий Западным фронтом изучали карты, пытаясь проанализировать последствия отступления войск НАТО.

Это дает им возможность перевести в резерв по крайней мере одну, может быть, две бригады, думал генерал Алексеев. Они могут воспользоваться вот этим шоссе № 217, чтобы быстро перебрасывать части с одного участка фронта на другой.

– Как часто немцы отступали добровольно? – спросил главнокомандующий у своего заместителя. – Они поступили так не потому, что им этого хотелось, нет. Их оборонительные линии слишком растянуты, а войска понесли тяжелые потери.

– Наши тоже. Резервные дивизии, вводимые нами в бой, несут потери почти на треть больше кадровых, которые они заменяют. Приходится сейчас дорого расплачиваться за продвижение вперед.

– Мы и так уже заплатили слишком дорого! Если сейчас потерпим неудачу, все эти потери окажутся напрасными! Павел Леонидович, нужно нанести мощный удар. Весь этот участок фронта вот-вот рухнет.

– Товарищ генерал, у меня другая точка зрения. Нам оказывают ожесточенное сопротивление. Моральный дух немецких войск остается высоким, несмотря на понесенные ими потери. Они измотали нас и знают это. – Алексеев вернулся с передового командного поста в Фельцихаузене всего три часа назад.

– Наблюдать за ходом битвы с передовой очень полезно, Павел Леонидович, но при этом вы теряете способность видеть полную картину боевых действий.

Алексеев нахмурился. «Полная картина» часто представляла собой иллюзию. Его начальник любил повторять это.

– Я поручаю вам организовать наступление по всему фронту. Войска НАТО понесли колоссальные потери, у них мало боеприпасов. Мощный натиск прорвет их оборонительные линии на участке шириной в пятьдесят километров.

– У нас недостаточно кадровых дивизий для наступления такого масштаба, – возразил Алексеев.

– Держите кадровые дивизии в резерве для ввода в образовавшийся прорыв. Мы начнем наступление лучшими резервными дивизиями на участке от Ганновера на севере до Боденвердера на юге.

– Для этого у нас недостаточно сил, и нам придется использовать слишком много горючего, – предостерег Алексеев главнокомандующего. – Если наступление действительно необходимо, предлагаю нанести удар двумя дивизиями вот здесь, к югу от Хамельна. Части уже заняли позиции. То, что вы предлагаете, слишком рискованно.

– Сейчас не время для полумер! – Главнокомандующий Западным фронтом сорвался на крик. Он еще никогда не повышал голос на своего заместителя, и молодой генерал попытался понять, какое давление оказывают на его начальника. Прошло несколько секунд, и главнокомандующий успокоился. – Атака по одному направлению позволяет противнику перейти в контрнаступление по другому, – продолжил он. – Предприняв наступление по всему фронту, мы резко усложним задачу противника. Он не может оказывать мощное сопротивление повсюду. Мы найдем слабое место, прорвемся там, и наши уцелевшие кадровые дивизии устремятся к Рейну.

Фрегат ВМС США «Рубен Джеймс»

– Бросай – пошел! – крикнул О'Мэлли. Восьмой акустический буй отделился от борта вертолета, пилот развернул «стихоук» и полетел обратно на восток.

249